Древо Иуды - Страница 84

— Я не слишком рано? — отрывисто осведомилась она, готовая взяться за дело. И одета она была соответствующим образом: серая льняная юбка и вязаный серый кардиган. — Случайно увидела, как вы проехали мимо на своем «хамбере», и подумала, что не стоит попусту тратить остаток дня.

— Вы абсолютно правы, — радостно согласился он, провожая ее в библиотеку. — Дел невпроворот, и чем раньше мы начнем, тем лучше.

— Тогда расскажите мне в общих чертах, каковы ваши планы? — Она присела, но не в кресло, а на подлокотник, выражая мгновенную готовность приступить к работе.

— Вилла, разумеется, будет выставлена на продажу. Артуро и Елена переедут во флигель и будут исполнять обязанности сторожей, пока не совершится сделка.

— А как же ваши вещи?

— Картины и серебро временно побудут в банке. Их последующим размещением займется мой юрист — Штигер весьма надежный человек. Мебель и книги могут остаться пока здесь — под замком они никуда не денутся.

— Ваши чудесные книги! — воскликнула она, оглядывая длинные двойные ряды в прекрасных переплетах Сангорского. — Нельзя оставлять их тут, в закрытом доме, иначе они отсыреют. Каждую книгу нужно завернуть, этим я и займусь.

— Артуро… — начал он.

— Нет. — Она поднялась, улыбаясь. — Ему и без того хватит дел. К тому же он так огорчен вашим отъездом, что просто не способен справиться с дополнительными поручениями. Кроме того, я люблю книги; у моего отца была знаменитая библиотека в Келленштайне. А сейчас занимайтесь своими делами и предоставьте это мне. — Он двинулся к двери, а она добавила тактично и одобрительно, но не без иронии: — Кстати, я полагаю, вы уже прочли статью мистера Стенча в «Тагеблатт».

— Я не видел сегодняшних газет. Что за статья?

— В ней рассказывается о вашем вечере в пользу «Миссии», но многое говорится и о вас, о вашем мужественном решении отправиться туда, несмотря на последние события. Вам должно польстить.

Он покраснел, главным образом от удовольствия, при мысли о друзьях в Мелсбурге и многочисленных знакомых в кантоне, кто прочтет о нем.

— Арчи бывает таким надоедливым, — сказал он, — хотя в глубине души он хороший человек. Надеюсь, он не перестарался. А какие последние события вы имеете в виду?

— Там вспыхнуло какое-то восстание. Похоже, обычные беспорядки, о которых рассказывал в лекции ваш друг. А теперь скажите, где мне взять оберточной бумаги, да побольше?

— В кладовке. Елена хранит целые залежи в шкафу.

Когда она ушла, он встряхнулся и взялся за первое важное дело: составление инвентарного списка антиквариата. Это было близко его сердцу, и, бродя по дому с листком бумаги и карандашом, отмечая то одну вещь, то другую — красную лакированную горку эпохи Карла II, купленную на ярмарке антиквариата в Лондоне, изумительной работы бюро эпохи королевы Анны, занесенное в классический каталог Маккойда «Век орехового дерева», кресла в стиле Людовика XVI, за которые он сражался на аукционе «Парк-Бернет», — он испытывал горько-сладкую ностальгию. Трудно было расстаться с этими дорогостоящими игрушками, однако никогда прежде он не испытывал такого душевного подъема, не был столь убежден в безошибочности принятого решения. Арчи Стенч прав. Он действительно совершал стоящий поступок.

Список не был завершен, когда в пять часов мадам фон Альтисхофер обнаружила его в глубокой задумчивости в столовой перед елизаветинским буфетом.

— Пора пить чай, — объявила она.

Он поднял на нее взгляд.

— Вы уже закончили?

— Почти. На одни книги уйдет по крайней мере еще полдня. Но рабочие всего мира требуют перерыва. Я взяла на себя смелость испечь немного миндального печенья.

Прерваться оказалось весьма приятно.

— Отличное печенье, — заметил он. — Никогда не подозревал, что у вас есть и кулинарный талант.

— Приходится извлекать уроки из необходимости… и разочарований, которых у меня было с избытком. Прошу вас, возьмите еще.

— Нет, нельзя, — скорбно улыбнулся он. — В последнее время у меня создалось впечатление, что я чересчур склонен к гастрономическим удовольствиям.

— Какая ерунда, — решительно заявила она. — Сейчас вы должны особенно хорошо питаться, чтобы набраться сил. Бог его знает, какой скудный рацион вас ожидает там.

— Мне он пойдет на пользу. В юности я только и жил на овсянке.

— В юности — да, мой друг, — согласилась она, — но сейчас?

В разговоре наступила короткая пауза, во время которой она оглядела пока еще не опустевшую комнату и остановила свой взгляд на прелестной пастели, изображавшей мадам Мело с ребенком.

— Вы помните тот день, когда показывали мне своего Вюйяра? Кажется, будто только вчера, хотя за это короткое время столько всего произошло. Обещайте не снимать картин со стен до последней минуты. Вы часто говорили, что не смогли бы без них жить и, разумеется, никогда их не продадите. — Тут ее, видимо, осенило. Она засомневалась, отвела взгляд, затем снова посмотрела на него и наконец, поддавшись порыву, воскликнула: — Неужели обязательно продавать дом? Почему нельзя сохранить его, скажем, на тот случай, если вам понадобится где-то отдохнуть? Дорогой друг, я очень за вас переживаю и никоим образом не хочу, чтобы вы подцепили одну из тех тропических болезней, которые подорвали здоровье бедного Уилли. Боже, он перечислил целый реестр — тут тебе и малярия, и сонная болезнь, и проказа, и все остальное. Да у самого этого бедняги такой вид, будто он переболел половиной из них… Но как я уже сказала, если случится так, что вы заразитесь чем-то серьезным, то у вас хотя бы будет надежная крыша над головой в хорошем климате, чтобы восстановить здоровье.