Древо Иуды - Страница 26

Холбруку было около шестидесяти — невысокий, но очень полный (отсюда и одышка), красное, пористое, пятнистое лицо, частично закрытое короткой седеющей бородкой, маленькие, налитые кровью шустрые глазки. Одет кое-как: зеленоватый готовый костюм, серая фланелевая рубашка и узкий коричневый галстук. Его жена, маленькая простодушная женщина с мелкими чертами и мягким выражением лица, наоборот, разоделась к обеду во все самое модное и даже нацепила какую-то экстравагантную черную шляпку с блестками. Но носила она все эти вещи без легкости, словно тяжелые вериги, — казалось, ей был бы гораздо милее простой наряд. Мори сразу представил, как она в старом свободном ситцевом халате хлопочет по хозяйству на хорошо оборудованной кухне. А еще ее украшало столько драгоценностей, что он по ошибке посчитал их поддельными. Дочери на вид нельзя было дать больше двадцати. Высокая, с бледным и тусклым цветом лица, хорошей фигурой, темными волосами и синевато-серыми глазами, которые она угрюмо опустила и почти ни разу не подняла за весь обед, помалкивая, хотя сидела прямо.

Зато Холбрук вел себя иначе. Он сразу сломал лед, излучая радушие, тактично повел общий разговор, задобрил мальчишку-индуса, прислуживавшего за столом, так что тот через минуту уже сиял, и подначил Маратту рассказать забавный случай из его недавних гастрономических злоключений в Лондоне, который вызвал улыбку даже на тонких губах миссис Хант-Хантер. Пробудив таким образом стол к жизни, он тут же поведал своим манчестерским говорком, что его сын сейчас в Калькутте, открывает новый филиал их компании, что Дорри — он бросил ласковый взгляд на дочь, но та его проигнорировала — только что отучилась в Блэкпуле, в школе мисс Уайнрайт, и что их вояж в Индию совмещает бизнес и удовольствие. И только когда он предложил заказать шампанского для всей компании, его остановил неодобрительный взгляд жены.

— Ну хорошо, мамочка, — отшутился он, — выпьем тогда за ужином. Тебя это устроит, Дорри?

Дорис раздраженно посмотрела на отца.

— Завязывай, папочка, а то этому конца не будет.

— Молодец, дочка. — Он снисходительно рассмеялся, не скрывая отцовской гордости. — Мне нравится, когда ты наставляешь меня на путь истинный.

— Давно пора на него встать.

— Полно, Дорис, — мягко предостерегла ее мать, а затем, обведя взглядом стол, добавила, словно оправдываясь: — Дочери в последнее время нездоровится. А ночное путешествие совершенно ее утомило.

В тот же день, когда Мори направлялся по коридору к себе в кабинет, он увидел Холбрука, который стоял, сунув руки в карманы, перед доской объявлений и внимательно изучал заявки на спортивные состязания.

— Похоже, доктор, вы всех здесь нагрузили на полную катушку.

— Я тщательно прошелся по списку пассажиров, сэр.

— Наша Дорри любит спорт, — задумчиво произнес Холбрук. — Можно сказать, почти во всех этих играх она дока. Наверняка вы найдете ей партнера, доктор. — Он помолчал. — А вы сами? Вы еще молоды и активны.

Мори смешался.

— Я бы с радостью, сэр, — произнес он и быстро добавил: — Если не запрещено. Я… я поговорю со старпомом.

— Непременно поговорите, я буду вам признателен.

О дочери Холбрука у Мори сложилось не самое благоприятное впечатление, ему совершенно не хотелось ввязываться в это дело. Кроме того, он сомневался, что корабельный офицер имеет право участвовать в соревнованиях. Однако, закончив прием, он отыскал О’Нила на мостике и объяснил ситуацию — добродушный верзила ирландец уже не раз его выручал, подсказывая, как нужно действовать в затруднительных случаях.

— Конечно можно, док, — сказал О’Нил с сильнейшим белфастским акцентом. — Ты должен быть милым с пассажирками. Я успел заприметить ту маленькую штучку, что появилась у нас на корабле. Похоже, в ней что-то есть. — Голубые глаза О’Нила задорно сверкнули. — Если повезет, глядишь, тебе что-то обломится.

— Мне этого не нужно, — отмахнулся Мори. Его чистые помыслы о Мэри делали подобное предположение, пусть и весьма добродушное, в высшей степени вульгарным.

— Ну, как знаешь. Прояви обходительность — от тебя не убудет, зато пользу принесет немалую. Старик купается в деньгах. У него собственная фармацевтическая компания. А начал на окраине Бутла с одной аптеки. Состояние сколотил на таблетках, очищающих кишечник человечества, — ухмыльнулся он. — Решение проблемы — слабительное. Кстати, есть один анекдот. Быть может, слышал? — О’Нил, настоящий храбрец и герой (во время войны его корабль подорвала торпеда в Атлантическом океане, так он пять часов пробыл в воде, прежде чем его спасли), любил, как никто, рассказывать непристойные истории. Мори покорно приготовился улыбаться, а тот продолжал: — Один америкос на всех парах несется по улице Чикаго, его останавливает другой америкос и спрашивает: «Не подскажете, где здесь хороший провизор?» Тогда первый отвечает: «Браток, если тебе нужен провизор от Бога, то…» — Далее следовала непечатная кульминация, дойдя до которой О’Нил сдвинул свою фуражку набок и повалился на нактоуз, зайдясь от хохота.

Мори пробыл на мостике еще полчаса, расхаживая взад-вперед со старпомом и глядя на удаляющийся берег Франции, а ветер тем временем хлестал его по щекам: на верхней палубе всегда задувало сильнее. Драммонд оказался прав — открытое море с его остротой и резкостью несло здоровье. Насколько лучше Мори чувствовал себя теперь и какой приятной была жизнь на корабле. Он забыл о своем обещании Холбруку, но, спустившись вниз, вспомнил и, пожав плечами, внес имя мисс Холбрук и свое в списки участников парных соревнований.